Каких-то пять минут, не дольше.

Но чего я только не наслушался за эти пять минут. Нага с Володей — это ещё полбеды, но ведь муравьям было абсолютно насрать кого кусать, и с нашей одежды они перебирались на магов сопровождения. В итоге вскоре фестиваль абсурда набрал обороты и точечные разговоры про многомерный холодец и выглядков переросли в настоящую дискуссию.

Итого покусанными были мы, трое магов и одна медсестра скорой.

До поры до времени я сохранял рассудок, — на всякий случай, — но как только убедился, что врачи взяли ситуацию под контроль, позволил себе отрубиться.

Проснулся я свежим, как огурчик — пока я дрых, печать выжгла всю дрянь из организма.

Виду, правда, не подавал и пока что лежал с закрытыми глазами. Не хочу снова оказаться самым быстрым, самым здоровым и прочее самым. И вообще, полежу, пока есть свободное время, подумаю.

Насколько я понял, нас привезли в егерский госпиталь. Как раз туда, где по иронии судьбы принцесса Анна добровольно-принудительно волонтёрила сутки через трое. Отойдёт сейчас, поправится, и сразу же на смену, ага. И даже ехать никуда не надо…

Первым делом я огляделся, чуть заметно приоткрыв один глаз. В том, что в заведениях подобного формата в палатах просто обязаны стоять камеры наблюдения, я не сомневался.

Белые стены, белый потолок, белое постельное бельё. По правую руку от меня рядом с кроватью стояла та самая каноничная штука, которая измеряет пульс и мерно пикает, ну а по левую руку капельница. Физраствор в ней, кстати, уже закончился, но звать я никого не стал. Я же сплю, верно?

Впрочем, медсестричка вскоре сама пришла. Подошла к пикающему компутахтеру и, судя по звуку шебуршания шариковой ручки по бумаге, списала какие-то показания. Затем подошла с другой стороны, выдернула-таки пустую систему из катетера и ушла, оставив после себя едва уловимый аромат каких-то цветов.

И вновь я остался один.

Спокойствие, одиночество и тишина.

Ну… если не считать пиканье, к которому я уже привык и научился не замечать.

За следующие полчаса я передумал много дум, на которые раньше не хватало времени. Дел до хрена. Проклятие Тёмной, ирландский пивас, четыреста инферн и Бог-Солнце, который, — с-с-сука такая, — до боли похож если не на самого Неназываемого, то на его миньона так точно. А ещё ключ от «разломного переключателя», каменный голем у меня в багажнике, покушения, Клан Теней.

И самое во всём этом сложное — где найти покладистую девицу, чтобы просто выпустить пар, без этих ваших…

Пока ничего непоправимого не случилось.

Всё это решаемо, каждый пункт и каждое дело.

Но!

Чёрт, как же у меня начало подгорать от того, что я должен быть в двух местах одновременно. И ладно бы это было два свидания одновременно, и надо было метаться между двумя ресторанами на одной и той же улице, так нет же…

Тут масштаб совершенно другой.

И масштаб, и, — что самое главное, — расстояние.

Мне нужно одновременно быть в России и в Ацтекской Империи. На двух противоположных клочках мира. И как бы меня сейчас в этой ситуации выручили порталы. Порталы, которых, к сожалению, в этом мире нет.

Конечно, есть у меня в загашнике несколько тварей, способных долететь вместе со мной отсюда до Йеллоустоуна за несколько часов. Но вот только в моей текущей форме я не факт что с этими тварюшками управлюсь. Могут и сожрать попытаться. Так что пока, по крайней мере, я на такое подпишусь, только если на кону будет стоять судьба всей Многомерной Вселенной.

Спустя полчаса, я услышал из коридора знакомые голоса, и дверь в палату открылась.

Патриарх и дядя Петя.

Родичи вели увлечённую беседу, которую я услышал лишь с середины:

— … ох и встрял он теперь, конечно, — сказал дядя Петя.

Встрял?

Кто?

Я⁉

— Так надо было думать, — спокойно ответил деда Миша и по этому спокойствию я понял, что речь всё-таки идёт не обо мне. — Подсудное дело.

— Как думаете, Михаил Алексеевич, титул снимут за такое?

— Думаю, и титул снимут, и погоны в соответствующем ведомстве со многих отлетят.

Сперва скрипнул один стул, затем второй. Родственники уселись рядом с моей кроватью.

— И ведь где? — Патриарх хохотнул. — На границе с Москвой, под самым носом у Императора и Тайной Канцелярии.

— Действительно, — согласился дядя Петя. — Рисково. Как думаете, аресты уже идут?

Короче…

Вот что я понял из разговора:

Разлом, в котором нас покусали муравьишки, был огорожен неспроста. Молодой граф Трубецкой, который за заслуги своего именитого родственника был допущен к государственной кормушке и являлся вроде как главным по паркам и зонам отдыха Подмосковья, всё знал про этот разлом.

И про разлом знал, и про муравьёв, и про психоделические трипы, которые случаются после их укусов.

И сторожку с колючей проволокой вокруг разлома обеспечил тоже граф. Кого другого сразу же посылали нахер, но Трубецкой даже представить себе не мог, что однажды на его делянку заявятся императорские дети.

В общем, да…

Тупому недомерку оказалось мало козырного места в правительстве, и помимо прочего он додумался зарабатывать на разломных муравьях. Черновы тоже вовсю добывают иномирные ресурсы, — тем и живём, собственно говоря, — но связываться с веществами?

Н-да…

Это не только аристократа не достойно. Это не достойно даже обычного, вменяемого, здравомыслящего человека!

Специальная разломная бригада Трубецкого, облачившись в костюмы химзащиты, ходила в этот Лосиноостровский разлом, собирала муравьёв и переправляла их в подпольные химлаборатории. Там из насекомых добывали яд, разбавляли его, догоняли до нужной консистенции и продавали.

Преимущественно, в ночных клубах.

Названия этой дряни я не знаю, никогда ни о чём подобном не слышал, и даже предположить боюсь, что за эффект на организм может оказывать систематическое употребление психоделика, заряженного разломной энергией.

Не уверен, что к такому может выработаться зависимость, но-о-о-о… кто знает, что Трубецкой подмешивал к яду в своих лабораториях?

Хех…

А неплохо вышло, да?

Уверен, что в копилку моей кармы сегодня упала жирная и увесистая монета. Ублюдка и всех его подельников упекут в тюрьму, ну а разлом закроют уже к вечеру. Думается мне, что для этого хватит одного сильного мага.

Если знать, что делать, то делов там на пять минут, не дольше. Зашёл, хорошенечко подмёл огоньком и вышел. Тем более, что кристалл мы оттуда уже вынесли вместе с големом.

Приоткрылась дверь, и снова запахло цветами. Медсестричка.

— О, простите, — послышался звонкий девичий голос. — Не знала, что вы здесь. Мне зайти попозже?

— Если можно, через пять минут, — ответил деда Миша.

— Вы тогда оставайтесь, Михаил Алексеевич, — дядя Петя поднялся, — а я кофе пока попью. Глаза слипаются. Девушка, найдётся у вас тут кофе?

— Да, конечно! — радостно ответила медсестричка. — Вы подождите пока на посту, а я схожу, организую.

Они вышли, а деда Миша остался просто посидеть. Кажется, ему самому хотелось во всей этой кутерьме просто отдохнуть.

— Знаешь, Тёмка, — неожиданно заговорил дед голосом, каким говорят с самим собой, не ожидая реакции собеседника, — ты как от ацтеков вернулся, так мне аж жить захотелось. Костя ведь тоже немолод уже, внуков от него ждать уже не приходится. Вся надежда на тебя. Так что ты уж постарайся, побереги себя. Ванька ещё, конечно… ну что Ванька. Женится на своей Танечке, как дорастут, и дела им до рода не будет, свесят всё на Петьку. А Петя он талантливый управленец, но нет в нём… масштаба. Эх… В общем давай, поправляйся! А я пошёл, дел невпроворот.

Дед ушёл, а я про себя улыбнулся. Похоже, наши с дедом оценки личных качеств родственников сходятся. Тот же дядя Петя — отличный руководитель, но даже войдя в Совет Рода, остался исполнителем. Без фантазии человек.